- Сегодня Марьинку и Красногоровку ровняли с землей. Пытались увезти, кого могли.
В моей трубке звучит голос волонтера Дмитрия Личимана, который уже много месяцев помогает городку едой и с которым в конце мая мы вместе ездили в Марьинку организовывать выпускной для школьников.
Среди 12 волонтеров, среди которых и волонтеры из Мир твоему дому, с нами поехали Димина мама Оля и беременная жена Люда.
- А ты разрешаешь ей ехать в зону АТО в таком положении? – спросила я.
- Да вот, 3 месяца не брали с собой. Но сегодня особенное мероприятие, едем к детям, поэтому Оля очень захотела быть с нами.
Дмитрий и его друзья-баптисты с осени прошлого года занимаются волонтерством. Поначалу возили продукты, в основном хлеб, в оккупированый Донецк, разносили его по больницам и подвалам. Когда с Донецком поставили "границу", то стал возить продовольствие в Красногородку, Авдеевку и Марьинку.
 |
На границе
Из Запорожья выезжаем рано утром, забрав старательно упакованные коробки с подарками. Дорога впечатляет яркой зеленью травы и деревьев.
 |
- Вот и началась "зеленка", стало опаснее - как-будто читает мои мысли Дима. - Возобновились бои, приходят диверсионные группы. Раньше можно было сидеть на блокпосту и видеть, что происходит далеко вокруг. Вот и не решались выходить. А теперь в каждом кусте может сидеть террорист.
Марьинка - это буферная зона.
- Мы доедем сейчас до Курахово, а за ним поставили границу с флагом и надписью, что это Украина. Мне это не очень нравится. Получается, что признали, что за этой границей не Украина? - сетует Дима.
Вот за этой "границей", не доезжая 2-х километров до Донецка, Марьинка. Раньше, по сути, она была спальным районом Донецка, потому что многие люди ездили на работу в областной центр. Сейчас там стоят наши военные и город постоянно обстреливают. Чаще вечером и ночью.
 |
- Один раз мы попали под сильный обстрел, били прямо по нашему району. Мы тогда тоже приезжали в школу, и когда начало прилетать, то уже детям было не до подарков, они начали разбегаться и прятаться, а мы - быстро уезжать в другой район, - рассказывает по дороге волонтер.
Перед первым же блокпостом между Запорожьем и Донецком Дима снимает видеорегистратор и предупреждает: "Фотографировать на блокпостах нельзя. Они на это реагируют очень нервно. И их можно понять".
Выезжаем на Донецкое шоссе. Над полями очень низко ходят тучи. Где-то вдали идет дождь, нависают темно-синими красками над зелеными лугами. Дима достает из кошелька пластиковую сине-желтую карточку, на которой написано "Волонтер. Допомога українській армії" и фотография.
- Я хочу вам всем сказать, что если мы попадемся в руки сепаратистов, то нас всех расстреляют. Нас за волонтерство, тебя за Stopfake. Мы уже в списках где-то есть. К стене и расстрел без разговоров. Но могут и помучить, - предупреждает Дима.
Все в машине смеются, хотя сказанное - не шутка.
Дима вспоминает историю Влада Маховского из Городского Центра Помощи. Прошлым летом он вывозил людей из Луганска. Таможни тогда не было, волонтер говорил на блокпостах и на этой, и на той стороне цель визита, и его пропускали. Но однажды Влад напоролся на казаков. Они увидели у него списки людей, новые заветы на украинском языке, и приняли за сбушника. Отвели в подвал, начали пытать. Он 6 дней пробыл в плену. Его товарища, скорее всего, убили. Самого Влада тоже хотели расстрелять. Спасла женщина-верующая, она уговорила казаков отпустить его.
- Ему так и сказали, когда отпускали, что мол благодари эту женщину, а так бы убили. Бус его отжали, конечно, выпустили на улицу без ничего, в чем был, документы забрали. Мы его видели через пару дней после плена, у него были следы от окурков на теле. Но ничего, он купил новый автомобиль и продолжает свое дело. А про все дни плена есть его рассказ в ютюбе.
Городской Центр помощи и благотворительная организация "Храм" начали помогать с первых дней войны, они ездили ободряли наших военных, которые были там голые, босые, возили им одежду, еду. А когда пошли бои уже жесткие, то местные жители ложились под танки, говорили нашим военным: "Вы враги. Чего вы пришли на нашу землю". А они приезжали и даже словом помогали, говорили, что ребята защищают Украину.
Если честно, чуть позже я узнаю, что и сейчас настроения там не лучше.
Год в подвалах
В сопровождении ВСУ въезжаем в Марьинку. Разбитые окна и обрушенные фасады домов сразу выдают присутствие военных действий.
В центре города вешаем свои объявления, где и когда будем раздавать хлеб. А дальше внизу кормим людей горячими обедами.
 |
 |
- Сегодня, хочу заметить, оживленно, значит, пару дней обстрелов не было, - говорит Дима.
Там же, в центре, замечаем автомобили Международного комитета Красного Креста с женевскими номерами. Возле них очереди. Горожане стоят за гуманитарной помощью. "Я 103-я", - слышится из очереди.
- Извините, не скажете, что здесь раздают? - спрашиваю я у женщины в очереди.
- Крупы, еду, чистящие и моющие средства, - отвечают мне. - Это очень хорошая помощь.
- Кому дают?
- По спискам. Пенсионерам, безработным, малоимущим.
 |
- А как вы узнали, что сегодня будут раздавать?
- Некоторых обзванивали. Люди друг другу передали.
Спрашиваю, были ли обстрелы.
- Да. Обстреливали. Но сегодня ночью еще ничего, а вот вчера! Ужас, что было. Земля тряслась, всю ночь. Очень страшно.
- Сегодня пока тихо?
- Пока да.
Долго возле очередников не задерживаемся - нам нужно подготовить школу к празднику, установить аппаратуру к выпускному.
Во дворе уже ждут выпускники. В этом году выпустились всего 9 человек.
 |
 |
- Привет. Вы уже решили куда будете поступать? - сразу расспрашиваю я ребят.
- Куда возьмут, - немного стесняясь отвечают девочки.
- Но все-таки? Вы же куда-то наметили?
- Я хочу быть доктором. Буду поступать или в Полтавский, или в Запорожский.
- А я - архитектором. Буду пробовать в Харькове.
- А я в Донецкое училище на педагогический, хочу быть учителем младших классов.
С таким же вопросом подошла и к парням.
- Я никуда не буду поступать.
- Почему?
- Денег нет. Это нужно все время ездить в Донецк, на дорогу и так далее.
- А поступить на бюджет и с общежитием не думал?
- Нет. Это от родных далеко.
- Но студенты уезжают учиться в другие города, это нормально.
- Нет. Я останусь с семьей.
Школа в Марьинке старая, без ремонта. Некоторые стекла выбиты, от военных действий досталось и им. На втором этаже - стенды, посвященные охране природы, русскому и украинскому языках. Читаю, фотографирую.
- Это только то, что осталось - комментирует проходящая мимо учительница. - Тут все было в стендах, красиво. Осколками побило. Хотите в мой класс зайти? У меня вот в январе в классе выбило окна. Но ученики приходили все равно, сидели в холодных классах.
 |
 |
- Они здесь весь год прожили в подвалах. После 21:00, тихо на улице или не тихо, все-равно спускались в подвал. У меня у самой квартира без стекол, без окон. Жила у коллеги тут, поближе к школе. Сейчас так и живу, закрыла окна ДСП. Встаем утром и думаем: "Добежим или не добежим до школы. Да и детей, наверное, сегодня не будет". Приходишь, а дети уже сидят, ждут. Под обстрелами, под пулями, но куда деваться? Остались те, кому некуда уезжать и не на что. У которых больные в семье, или вот девочка, сирота круглая, есть в классе - ни мамы, ни папы, живет со старшей сестрой.
За время войны в городке от обстрелов погибло около 40 человек.
- А еще с инфарктами, от страха, или парализовало кого-то на нервной почве, - горюет собеседница.
- А вы почему не уезжаете? - спрашиваю.
- Мне до пенсии осталось 2 года. А куда я? У кого пенсия, те еще могут себе позволить уехать.
Лечим бронхи тройным одеколоном
Пока волонтеры готовят сцену, мы с Димой выходим в центр. Проходим мимо сгоревшего трехэтажного дома.
 |
- Местные уже знают, что по траве тут гулять нельзя. Собаки кое-что разминировали, но не все, - говорит Дима.
Мы заходим в дом. Здесь до нас уже побывал "24-й канал", так что мин не должно быть. Дима - первым, я по его следам. Пробитые перегородки, ржавые остатки бытовой техники, запах гари.
 |
Возле разрушенного дома стоит пожилая женщина. Начинает разговор Дима:
- Завтра приедем хлеб раздавать. Недалеко от вашего дома.
- Ой, хорошо. Мы вас ждем. И три дня назад ждали, а вы не приехали.
 |
Я встряю в разговор, специально на украинском:
- Вам пенсію привозять?
Бабушка тоже переходит на украинский.
- Ну а як же. Двісті восемдесят за свет отдала зразу. Бо якщо не віддать, то воно накопляється, накопляється и за квартіру пошті двісті гривень. А ми в подвалі пошті всю зиму просиділи.
- Мы привозили продукты, - говорит Дима.
- Куди, в подвали?
- Да.
- Я ні разу не получила. І, ето самоє, бронхи обострились, що я вже тільки не пробувала - нічого не допомагає (кашляє). І сиропи в аптеці, і народними средствами пробувала. Водку гарячу пила, одеколон тройний. Оце зараз мені посовітували дєтским. І тоже - стоїло восемь, зараз двадцять дев'ять п'ятдесят. Кх... інтєрєсно. А що робить? Живим же в гроб не ляжеш. Може доб'є хтось (сміється).
 |
Дима спрашивает у бабушки, ее зовут Люба, чем им помогают в городе.
- Мені он поміг хлопчик вставить вікна. В долг поставив. Дай Бог йому здоров'я. Я і в магазин ходжу, там мені теж в долг дають.
- В магазин хоть продукты завозят?
- Завозять. І ковбаса є. Дорогуща, правда. І що то за ковбаса? Я кусочок сала візьму собі краще. Да, молодьож, ви, канєшно, попали. Я і ту війну пережила. Я - з 39-го року, і тоді в погребі сиділи. Вода була там, а ми вєток накидали і сиділи. А що робить?
 |
- А солдаты вас не обижают? Не мародерствуют? - спрашиваю я.
- Ні, ні, ні. Я йду, вони мені: "Добрий вечір", я їм: "Добрий вечір, дітки. А що? Вони що, винуваті?".
- Не грабят?
- Ми тут пожилі люди, бідні, у нас немає що грабить.
- А молодые, которые повыезжали и квартиры пооставляли?
- Та ні. Мородерства в нас наче не було такого...
К нашему разговору присоединяется проходящий мимо сосед бабы Любы. У него другая версия про мародерство.
- О, не було... канєшно. Хочете знать? Поїдьте в Курахово на "Нову пошту" спитайте, що там відправляли. І ворота, і забори. Машини крали. Ходили гаражі відкривали? Відкривали.
- А кто этим занимался, местные или приезжие?
- Приезжие.
- Откуда?
- І з Западной України, і з Дніпропетровська... Вони нам прописку не показували. У формі, з автоматами.
"Не надо было меня освобождать. Я бы лучше жил под гнетом капитализма"
Наш собеседник не очень доволен украинской властью. Говорит, что даже собирался уехать работать в Донецк, но не пустили, сказали искать работу дома.
- Освободили от всего: от работы, от жилья, от вещей, абсолютно от всего. Если посмотреть украинское ТВ, то "ДНР" сами по себе стреляют, сами себя душат, сами себя убивают. А теперь я вам скажу, здесь новая очистная станция строилась, пойдите туда загляньте. 24 августа залезли там, все забрали - это украинская армия. Здесь никого не было из "ДНР". Пойдите посмотрите. 2 недели - вырезали все. И в комбикорм загляните, если пустят. Хоть бы копейку дали. Вставить стекла.
- Так в горсовете висит объявление, что помогают с ремонтом, - напоминает волонтер.
- Где висит? Для кого висит? - повышает тон мужчина. То для таких, как вы, висит. Я прихожу, говорю: "Дайте мне два мешка цемента, я сам все сделаю". Они говорят: "Денег нет". Так я вам завтра прийду за квартиру платить, вы мне с тех денег и дайте.
- Вставили окна после лета. 25 января опять повыбивало, прилетел снаряд.
 |
- А кто стрелял 25-го?
- Украинская армия.
- Откуда вы знаете?
- Видели наши, что стреляли, лупили по Донецку, развернули ствол и сюда. Я, например, никого не трогал, абсолютно, жил себе. Пришли меня освобождать, не надо было меня освобождать. Я бы лучше жил под гнетом капитализма, - возмущается мужчина.
- Это натуральный геноцид своего народа, только этот народ разговаривает не так, как они, - уверен наш собеседник. По ходу дискуссии он входит в раж.
- А теперь я вот вам что скажу. Мой отец воевал и он, получается, враг.
- Нет, - говорю я.
- Ну как нет? Вся советская армия - враги. Разрушили все памятники. У отца есть награды.
- Нет. Не враги.
- Слушайте меня дальше. Шо такое георгиевская ленточка? Она на орденах, на медалях. Почему моему отцу давали медаль с георгиевской лентой. Почему ее здесь нельзя повязать?
- Закон про советскую символику не касается орденов и медалей.
- А он что, не имеет права ее носить теперь?
- Имеет.
- Ага, попробуй тут.
- Вот, смотрите. Была революция, свергли царя. В Ленинграде остался памятник Николаю ІІ, восседаемому на коне. Зачем валить памятники? Только что смотрел телевизор. Там в метро есть стеллы Великой Отечественной войне, Ленину. Позакрывают, сбивать будут. Зачем? Это лишние деньги. Лучше отдать сюда их.
- Памятники Великой Отечественной войны не сносят. Ленинов - да. Ленинов нужно убрать, - пытаюсь я доказать что-то собеседнику.
- А чем он плохой был, Ленин? Чем? Какая разница между ним и властью, которая сейчас? А как сейчас с историей. Украина с Польшей дружили-дружили, целовались. Хоп, новый президент. Этот поехал руку протягивать, а тот не пришел на встречу. Не будет он встречаться с бендеровцем, который поляков сжигал, 100 тысяч, или сколько. 11 июля нас разбомбили, кончился газ. Нету и, наверное, не будет. Я сравниваю с Донецком. Только чуть-чуть с газом что случилось, приехали плохие "ДНРовцы" и быстренько отремонтировали. А здесь нет газа - и не надо. В декабре за свет заплатил 330 гривен, потому что начинаются долги.
 |
Далее идет перечисление тарифов.
- Никто не говорит, что наше новое правительство – хорошее, - пытаемся мы примирится.
- А зачем тогда за него эти придурки головы свои ложат?
- Не за него.
- А за что?
- За страну. За целостность страны.
- Нету уже страны. Ее продали, - бросает мужчина.
- В вашем воображении нет. А в моем есть, - защищаюсь я.
- Еще давно-давно, когда я был молодой, как вы, на машине работал. Я приезжал на Западную Украину и был там москалем. Хотя я украинец. У меня в паспорте написано - украинец. Но туда я приезжал - "москаль". Я понимаю, есть бандиты, террористы. Так занимайтесь террористами, а не установками, оружием массового поражения "Град", бомбить население. Здесь были террористы до 11 июля, месяцев 5, наверное. Я спокойно ездил на базар, никто меня не трогал. 11 числа прилетает к нам "подарок" с Антоновки. Мы на скамейке сидели. Ну, конечно, террористы стреляли с Донецка (сарказм). Только снаряды крученные, облетают дом и залетают с другой стороны, - иронизирует наш собеседник.
 |
В Марьинке ловит только российское и сепаратистское телевидение. Какие взгляды оно транслирует, всем известно.
Вот и школьная учительница говорит, что идет гражданская война.
- Знаете, есть поговорка: из двух сорящихся виноват тот, кто мудрее. Вот пусть тот, кто мудрее, сядет за стол переговоров, найдет какой-то общий язык. При чем здесь мы? Не знаю. Мы оказались здесь под обстрелами вообще не понятно почему и за что. Уже даже в Донецке спокойно, у меня есть дети в классе, которые переезжают туда, - жалуется женщина.
С 29 мая ситуация в Марьинке очень ухудшилась.
В прошлое воскресенье в Марьинку ворвались ДРГ (диверсионно-разведывательная группа), начался бой, перестрелка, прямо возле церкви, где волонтеры кормили людей горячими обедами. Пуля ранила сестру Ольгу - повара, которая готовила обеды.
Вчера же город, по словам волонтеров, которые отвозили туда еду, Марьинку и Красногоровку "ровняли с землей". Дима и его команда пытается сейчас вывезти из города побольше людей, в первую очередь детей. Он просит, чтобы за них помолились.
- По 200-м не говорят, но завтра буду лично спрашивать. Завтра попробуем прорваться или в Красногоровку, или в Авдеевку. В Марьинку, пока не пускают, там зачистка, - коротко сообщил волонтер.
Алина Сугоняко для INSIDER
Фото Алины Сугоняко и Юлии Данильченко
