- Да нормально. Начинают воевать – мы в погреб. Повоюют – вылазим назад в дом, – говорит шахтер из Дзержинска, прифронтового города, который контролируют украинские военные.
Пугает обыденность, звучащая в голосе шахтера. Обыденность войны. Мы вместе едем до Константиновки. 60-летний шахтер-пенсионер ездил разведать обстановку к знакомым "на Западную Украину" – в Хмельницкий. Мой собеседник вспоминает времена, когда Дзержинск был под "ДНР", как "концлагерь". Он из той (нередкой, кстати) категории жителей Донбасса, которые не боятся мифических "правосеков", а как-то наивно восхищаются "Западной Украиной" вроде Хмельницкого:
- Как люди живут! Совсем другая страна! Даже маршрутки – не "газельки", а "мерседесы". Знакомые приглашают нас с женой с руками и ногами, есть вроде комната. А в Дзержинске дом – я же его всю жизнь строил. Ну, если будет совсем плохо, уедем.
И рассказывает о "не совсем" плохо: две недели нет воды, поскольку перебитая обстрелом часть водопровода – на территории, подконтрольной "ДНР", и "ополченцы" не пускают работников. Каждый день обстрелы: "иногда целый день, а иногда так себе, час или два". Сестра моего шахтера – в Горловке.
- Горловку хуже бомбят. Как уже задолбала война, – говорит он с усталостью.
И Краматорск бомбят
В ноябре в Константиновке был оживленный пересадочный пункт. Теперь практически пусто.
- Да, все закончилось, – машет рукой один из перевозчиков.
Теперь таксисты сначала спрашивают, есть ли у тебя "горловская прописка" или пропуск, а уже потом берутся везти.
Причина – введение Украиной пропусков. Пока еще можно было проехать в обе стороны также по старым "справкам переселенца", которые жители подконтрольных "ДНР" территорий получали летом, выезжая в другие регионы.
Из Константиновки я поехал в Краматорск, являвшийся одним из основных "безопасных" соседних городов, куда бегут от войны. Но как только местный волонтер Александр Ворошков начал водить меня по городу – мы вместе со всеми жителями Краматорска и бежавшими сюда от войны попали под обстрел.
Официальные переселенцы и "отказники"
То, что Краматорск переполнен переселенцами, на улицах незаметно, однако это очевидно в предназначенных для них учреждениях. На ул. Маяковского, где ОДА регистрирует переселенцев, постоянные очереди. На Социалистической, где "SOS-Краматорск" регистрирует нуждающихся в гуманитарной помощи, очереди еще больше.
- Только "отказников" у нас 700 взрослых, плюс дети, – говорит мне волонтер Александр Ворошков.
"Отказники" – особое понятие. Люди из контролируемых Украиной населенных пунктов - Углегорск, Авдеевка и пунктов вокруг них – бегут из-под обстрелов, но официально не могут зарегистрироваться как вынужденные переселенцы.
- Такой у вас дебильный закон, – разводит руками Лукаш Скочыляс из Польской гуманитарной миссии.
Волонтеры призывают таких людей все же идти в госорганы и брать официальную бумажку об отказе в предоставлении статуса переселенца. С ней по крайней мере можно доказать, что ты нуждаешься в помощи.
 |
| Фото автора |
Людей больше, чем на сепарском референдуме
На ул. Транспортной в протестантской церкви живут около 50 вынужденных переселнцев – из них 34 несовершеннолетние, остальные – их матери.
- Раньше на Транспортной был рассадник ваты, – несколько раз слышу я от разных волонтеров, которых не буду называть. – Мы их рассредоточили по городу. Но и сейчас...
(Большинство волонтеров, не являющихся протестантами, – проукраинские активисты, и иногда от них можно услышать жесткие характеристики переселенцев, резко диссонирующие с предоставляемой помощью.)
На ул. Транспортной также раздают гуманитарную помощь – в первый день пребывания в Краматорске я видел, как разгружали одну из фур, а на второй день пребывания здесь понял, насколько город переполнен нуждающимися в помощи.
Очередь растет на глазах. Люди звонят друг другу по мобильным:
- На Транспортной овощи дают!
Приходят новые и новые люди. За несколько часов лишь в этом пункте я видел несколько сотен людей.
- У меня тут стихийный митинг! – говорит кому-то по мобильному волонтер, пытающийся разрулить очередь. – Людей на раздаче больше, чем на сепарском референдуме!
 |
"Отказники" направо, переселенцы налево
Люди из Горловки и Донецка – официальные переселенцы и получают хоть по 400 гривен (800 на детей и инвалидов) от государства. "Отказники" от государства не получают ничего, и волонтеры пытаются это уравновесить:
- Горловка и Донецк – налево за овощными наборами. "Отказники" из Дебальцево, Авдеевки, Углегорска и так дальше – направо за "ахметовыми"!
("Ахметовы" – более полные продуктовые наборы от Фонда Рината Ахметова).
- Их только две недели бомбят, и им все, – обиженно говорит женщина из Горловки. – А мы уже год под "ополчением".
Судя по многочисленным подслушанным разговорам переселенцев между собой, мало кто яро поддерживает "ополчение", а люди с территорий "под ополчением" завидуют людям, оказавшимся "под Украиной".
- У нас в Горловке прошел слух, что Горловку хотели менять на аэропорт. Мы думали: ну, слава Богу...
Стоишь за подачкой, как нищий
Понятно, заговаривать с людьми в такой довольно унизительной, как им кажется, ситуации – непросто. Но стоит заговорить с кем-то, стоящим в стороне, и человека прорывает:
- У меня была трехкомнатная квартира... А теперь стоишь за подачкой, как нищий! Как нищий! И даже не от государства, от волонтеров.
- Краматорск раз трухануло, и уже телевизор только это и показывает. А Горловку сегодня бомбят с пяти утра, с пяти утра весь день бомбят!
- Да, из Дебальцево людей эвакуируют, и красивая картинка. А нас кто эвакуировал?
Пенсионерка из Горловки рассказывает, как решилась наконец выехать, когда снаряд разорвался под ее девятиэтажкой в тот момент, когда она закрывала окно:
- Я думала, вместе с рамой сейчас вылечу с восьмого этажа: стена будто отошла от дома, и потом стала на место.
В результате бабушка не смогла проехать с сыном через блокпост в Артемовске: "развернули".
- А у меня была справка переселенца, которую я летом получила в Сумской области.
В результате они с сыном наняли машину и 4 февраля все-таки выехали, но не через блокпосты, а "полями".
- Людей закрыли! Зачем? Мы что, уже не граждане Украины? Террористы не будут ехать через блокпосты!
За время нашего разговора она половину времени проплакала.
 |
Муж боится, что его снимет с автобуса военкомат
В то же время жительницы церкви на Транспортной утверждают, что женщин все еще пропускают. Одна - Катя - из той же Горловки выехала вместе с грудным ребенком 19 января, и без пропуска. А ее мать приехала следом за ней 9 февраля, и ее тоже пропустили.
17-летнюю Наташу из Донецка, в числе группы из 8 человек, в январе вывезли микроавтобусом краматорские волонтеры. Наташа теперь водит меня по знакомым женщинам, живущим на Транспортной.
- Если бы все вместе, то хоть навсегда и хоть в Магадан, – говорит одна из них. – А так живем в Краматорске, чтобы поближе к дому. А то муж ехать боится.
- Почему?
Она долго смущается, а потом говорит, опуская глаза:
- У нас говорят, что мужчин прямо в Артемовске на блокпосту снимает с автобуса военкомат. Вот муж и боится.
Бабушка из Енакиево живет в общей комнате на несколько десятков кроватей вместе с восьмилетним внуком. После обстрела Краматорска она решилась ехать дальше: в тот день волонтеры собирались вывозить часть детей во Львов. Ее внук, когда я в ответ на эту информацию признаюсь, что я с Западной Украины, с интересом смотрит на меня:
- А во Львове – двухэтажные или одноэтажные?
- Что, дома?
- Не, кровати. Ну, там, где мы будем жить.
Все беженцы, а я – так, пересидеть
Многие переселенцы и дальше останутся в Краматорске, несмотря на обстрел города. Распространенная причина – это близко от дома. Многие надеются, что скоро смогут вернуться домой, и возлагают большие надежды на переговоры.
Таня с ребенком переселилась в Краматорск из Макеевки, работы в городе найти не может, зато является волонтером, "чтобы хоть помочь другим" (кстати, многие волонтеры в Краматорске – сами переселенцы). Ее муж остался на подконтрольной "ДНР" территории, "стережет имущество", а она носит сине-желтые сережки самодельного производства, которые пытается продавать через интернет. Она – одна из тех, кто надеется, что скоро вернется домой, и поэтому старается жить поближе. А живет она здесь – с 1 августа, уже более полугода.
Другой волонтер, Александр Ворошков, "подначивает" ее:
- Потому что переселенец - это: "все беженцы, а я так – пересидеть, временно". Правда, Таня?
 |
Плохие каникулы
Кто может, часто теперь пытается "пересидеть", и подальше от Краматорска. По разговорам и виду людей и не скажешь, что они особо напуганы обстрелом Краматорска. Зато это понятно по их поведению.
- Город опустел, – утверждают местные.
- Садил маму друга на автобус в Россию, у них квартира в Белгороде. Уехало два переполненных автобуса: один на Ростов, один на Москву, – рассказывает волонтер Гена.
Светлана и Сергей, тоже волонтеры, берут меня с собой переночевать в подвальное помещение, где у них офис. На всякий случай. Мне стелют среди мешков с гуманитаркой для переселенцев.
С нами – их дети и трехлетний внук старшей дочери.
Кажется, детей все это как бы обходит стороной. 13-летний Данила с интересом слушает разговоры взрослых. Для двухлетнего Давида – вообще раздолье: бегать по длинному коридору подвала.
Один из друзей семейства Владимир, очень верующий православный, звонит знакомому священнику, который сбежал из Краматорска в Ростов:
- Здрасте, батюшка, – говорит он по мобильному, – так что скажете, батюшка? По Краматорску "укропы" стреляли, батюшка? Что-что, батюшка? Ах, заградотряды?
Положив трубку, Владимир матерится, тут же прикрывает рот и оглядывается на 13-летнего мальчика.
- Бывает, – говорит Данила, и взрослые смеются.
13-летний Данила вроде бы развлекается.
Но на следующий вечер Данилу отправляют вместе со мной – к родственникам в Киев. Трехлетнего внука с его молодыми родителями еще утром отправили на пару дней "пересидеть" в чужой дом в Харьков.
 |
Все очень лично воспринимают проходящие в Минске переговоры.
- А Киев тем временем гуляет. Пока на своей шкуре не почувствуешь... – говорит Сергей, который раньше разговаривал с ростовским "батюшкой".
Данила, когда мы с ним садимся на поезд, уже далеко не такой веселый, как был в подвале.
- Да чего ты! – убеждает его отец. – В школу ходить не надо! Каникулы!
- Плохие каникулы.
