Этот парень Н. вырос, учился, живет и работает в Северодонецке, новой столице Луганской области. Он стоял за Украину на Майдане, плечом к плечу с ребятами из "Правого сектора", за них же он проголосовал на выборах. В своем городе во время оккупации "ЛНР" он воевал за Украину, за что ему ломали ребра и не только.
Он говорит, что не знает, как быть патриотом, но его история покажет, как он им стал. Его история - между бандитизмом и верой, между помощью наркозависимым и похищением людей.
"Как все начиналось…"
- Ну что ж. Давайте выпьем. За знакомство! И Слава Украине! – у меня светлое пиво, у Н. – ананасовый сок.
В местной пиццерии, где мы сидим, на всю катушку играет "ВИА ГРА". Он невысокий, носит куртку Columbia, джинсы и зеленую толстовку с надписью Israel Air Force. Ему около 40.
- С чего бы начать… Донбасс больше всех пострадал от развала Союза. Бандитизм процветал. Северодонецкие бандиты отличались эрудицией, цинизмом, хладнокровием. Они не тупо били и грабили людей, а могли обхитрить. В определенной степени гуманизм, не так ли? Короче, в 1990-е их знали и уважали все. А так как я рос в те времена, такая жизнь мне оказалась по душе.
Н. закончил местное ПТУ. Заочно, многие из одногруппников за время учебы его так и не увидели. Родители Н. с утра до вечера работали на заводе "Азот", и тоже его особо не видели. В криминал пошел не потому, что нечего было есть, а для адреналина, для острых ощущений.
- Это была жизнь, про которую можно лишь мечтать - денег куча, женщин на любой вкус, приключений полно. Каждый вечер я мог ужинать в любом ресторане города бесплатно. И не потому, что боялись, а из уважения.
Но время шло, и та власть, авторитет - они перестали приносить кайф. Я уже не чувствовал себя живым. Тяжёлые наркотики и опасные ситуации - наполняли мою жизнь смыслом, но дозу надо было все время увеличивать, а предел ведь существует. Тогда это не измерялось наличием мэрского кресла под твоей задницей. Тогда властью была возможность влиять на мэра.
В поисках своего "смысла" Н. уехал в Москву. Решил зарабатывать на жизнь честным путем, но свою маленькую бригаду держал. Работали по-тихому, людей в багажниках не возили.
В Москве он поверил в Бога. Стал общаться с верующими друзьями, которые всегда говорили ему, что бандитская жизнь загонит либо в могилу, либо в тюрьму. Он вышел из игры, приехал в Киев и начал помогать наркозависимым.
"Как я вытягиваю вату"
- Почему я начал продвигать Северодонецк в соцсетях? Раньше в сети нормального паблика города не было. Несколько лет назад я жил в Киеве и мне было интересно знать, что происходит в городе. Эта страница была нейтральная, не политизирована, про разную общественную деятельность.
Сейчас Н. специалист по социальным медиа, зарабатывает на жизнь тем, что предлагает СММ-услуги другим пользователям. Но у него есть одно правило - общественным организациям он помогает бесплатно.
- Когда начались все зимние события, оккупация Крыма, война, я понял, что нейтральными оставаться больше нельзя. Когда речь идет о государственных вопросах, о государственной целостности, оставаться в стороне - это преступление. Поэтому я решил использовать эту страницу для консолидации горожан. В конце концов - это любовь к Родине. У меня, хоть и капли украинской крови нет, но я родился в этом городе, в этой стране, я прожил здесь жизнь.
Родня Н. приехала на Донбасс после войны. Они работали на заводе, помогали строить город. Мама - сибирячка, а папа с Кавказа. Себя Н. считает украинским патриотом до мозга костей.
- Аудитория паблика была несколько тысяч человек. Из них "ватными" оказались единицы. Но это в Фейсбуке. Аудитория "ВКонтакте" симпатизировала "ЛНР"-"ДНР". Такая особенность. Когда здесь начались сепарские движения, многие из ФБ аудитории быстро поменяли свои аватарки, забрали комменты, поменяли имена, чтоб лишний раз не светиться и не подвергаться риску.
Н. говорит, что для аудитории "ВКонтакте" должен быть особый подход: нужно работать не на массовый репост и лайк, а индивидуально, общаться через знакомых.
- Я пошел таким путём: зашел в группу "Антимайдан" и увидел, что один из админов группы мой знакомый. Тогда они не прятались, потому что быть админом такой группы было круто и в почете. Он был конкретно "антимайданутый", но со мной разговор начал, потому что знал меня давно, знал, чем я занимаюсь, и уважал мое мнение. Первое время мы сильно бодались на политические темы, потом начали находить точки соприкосновения.
Н. говорит, что такие люди любят говорить о будущем. Поэтому он всегда слушает чью-то версию будущего Украины, а потом излагает свою. Н. очень рад тому, что человек, про которого он рассказывает, теперь больший проукраинский активист в городе, чем Н.
- Чтобы их переубедить, к таким людям нужно относиться с уважением. У человека есть своя точка зрения. Я пытаюсь с ними разговаривать. Они не все ватники, и не все ватники - тупые. Иногда они мне задают вопросы, на которые у меня нет ответов. Но мы разговариваем и пытаемся понять друг друга, потому что есть уважение. Оно чувствуется с обеих сторон.
Когда в Северодонецк пришли сепаратисты, многие друзья Н. стали про-ЛНР настроены. Они любят Россию, у них много вопросов к киевским властям, для них 23 года независимости - это разваленные заводы. Они винят во всем Украину. Н. говорит, что отчасти они правы.
- Я однозначно проукраинский. Я за это по рёбрам получал неоднократно. Но если я хочу, чтобы человек меня слушал и принимал мою точку зрения, то мне надо войти к нему в доверие. Как его достичь? Выслушайте человека.
"Ни флага, ни родины"
В феврале прошлого года в Северодонецке был свой маленький Майдан. Среди местных ходили слухи, что в город едут бандеровцы. Они должны были снести памятник Ленину и скинуть местную власть. Поэтому защитники памятника создали народную дружину, которая следила за городом. В то же время проукраинские активисты решили провести свой митинг в поддержу Украины, чтобы показать, что Северодонецк с Майданом. Тогда уже зарождалось сепаратистское движение, так что митинг был очень кстати.
- Мы в паблике города написали об этом, наклеили афиши, сказали людям брать с собой флаги, сине-голубые ленточки, шарики и так далее. Проводить митинг мы решили возле Дворца строителей - там большая площадка была. Но где-то за полчаса до нашего мероприятия на площади собралась толпа, орущая "Референдум!".
На площадь навезли "титушек", пенсионеров, старых шахтёров. Они были с депрессивных городов, типа Лисичанска. Они начали избивать всех, кто приходил на площадь. Н. просто так не хотел уходить. Они решили постримить со знакомым северодонецким блогером.
- Он пошел с камерой снимать в толпу. Я немного отвлекся на звонки, оборачиваюсь, а знакомого уже бьют. Я налетел, чтобы отбыть его. Там одного-двух опрокинул, но тут налетела толпа и начала нас тупо месить.
Понятно было, что дело дрянь. Эти зомби решили нас тупо забить. Я тогда упал на блогера, прикрыл его почки и голову. Камера оказалась зажата между нами, так что сломать ее было тяжело. Они пытались нас растащить, но мы крепко держались друг за друга, поэтому они только по спинам нас били.
По лицу не попадали, но ребра поломали. Через некоторое время подошли менты. Двое. Они стояли метров за 20, все видели, но сразу не подошли. Как только они пришли - "титушки" сразу разбежались. Мент нас поднимает и говорит: "Ну что, помог тебе твой Бандера?".
Н. говорит, что после этого стало ясно, какая позиция ментов и власти – дать бить, но не дать убить. Это было 6 апреля.
Вскоре "ЛНРовцы" вошли в город. Н. вместе с ультрас каждую ночь выходили и раскрашивали столбы в цвет национального флага, лепили наклейки "Северодонецк - это Украина", закрашивали флаги "ЛНР". В это время был комендантский час и их могли расстрелять ночью. Тем более, что сначала оружие в руках держали, как говорит Н., тупые и бухие орки.
- Когда вся муть с "ЛНР" начиналась в Северодонецке, меня не трогали. Я стал лидером подполья, но они боялись меня похищать, потому что за мной много людей пойдет. Я ж не долбанный политический активист в вышиванке. До прихода казачков они молча на меня смотрели и офигевали - не могли поверить в мою проукраинскость.
Тогда за Н. велась слежка, его несколько раз пытались избить, караулили у подъезда, но занятия спортом помогли отбиться. Я не мог не спросить - не пытались ли боевики пригрозить или шантажировать его через дочь. Н. сказал, что такой вариант они даже не рассматривали, потому что боялись, что Н. их убьет и сделает это жестко.
- Когда пришли казачки, то меня местные боевики предупредили, что надо бежать. Да что там местные, одноклассник, с которым мы вместе воровали в детстве. Он воровством и дальше продолжил заниматься, а я более интересными вещами. Он отсидел, вышел - ни флага, ни родины. Ему предложили повоевать, денег заработать, с оружием побегать, а он и не против.
Главным нашим достижением была операция "флаг". В городе есть вышка для связи. Метров 50 возможно. Мы с ребятами залезли и там прицепили украинский флаг. Он так и висел все время, потому что сепары боялись туда лезть. Такие маленькие пакости помогали, потому что жители знали, что их не оставили один на один с этой заразой, а сепары знали, что не все здесь так просто, как им казалось...
***
Мы покинули пиццерию в десять вечера. Улицами бродили только сонные военные. Н. говорит, что раньше в такое время на улицах было полно людей. Теперь все прячутся по домам, как только стемнеет. Боятся, что ночами в городе стреляют.
- Местные привыкли к украинским солдатам, тяжелой технике в городе. Но без документов здесь никто не ходит. А вдруг остановят - тогда что? Скажут, что ты сепар и повяжут. А дальше как повезет.
Знаете, то, что сейчас мир-дружба-жвачка - это фонарь, ложь. Мы дальше друг друга называем бандерами, сепарами, ватниками и так далее. Проблема в том, что делают это те, кто дальше своего города не выезжал. Я много где был, многое повидал. Я не хочу менять всех, не хочу навязывать им свое мнение. Знаете, как говорят, - для начала измени себя и ближнего твоего.
