На перроне железнодорожного вокзала в Мариуполе киевский поезд встречают вооруженные члены батальона "Азов", но документы у пассажиров не проверяют. Военных в городе можно встретить практически везде. Они ездят на легковых машинах, пьют кофе, едят шаурму и "прославляемые" в СМИ мариупольские беляши.
Жители восточных окраин Мариуполя слышат канонаду каждый день. В городе есть закрытые магазины, но большая часть продолжает работать.
И центральные, и местные власти постоянно заявляли о возводящихся линиях обороны Мариуполя, обеспечении войск и т.д. Но у волонтеров свой взгляд на происходящее.
Координатор центра патриотических сил "Новый Мариуполь" Анжела Тимченко рассказывает, что волонтеры начали помогать в обеспечении украинских солдат и в обустройстве обороны города с того времени, как только вокруг Мариуполя начались боевые действия и ввели войска.
- К сожалению, то, что министерство поставляет нашим солдатам, никуда не годится, - говорит Тимченко. - Судя по тому, как мы работаем, по собственной загруженности, я бы сказала, что 100% военных обеспечиваем мы, а не власть.
Кроме военных на блокпостах, "Новый Мариуполь" помогает раненым в госпитале, которым сейчас служит больница скорой медицинской помощи, а также переселенцам, хотя и отмечает, что на них сейчас времени практически нет.
Во время моего посещения офиса "Нового Мариуполя" волонтерам передали пару электронных планшетов на "андроиде".
- Это ракетчикам планшеты. Для работы специалистов, - объясняет Тимченко.
Оценивая успехи волонтеров в обеспечении армии, Тимченко говорит, что всего достать не удается, несмотря на помощь практически всех регионов Украины, а также из Италии, Германии и США.
- Наверное, к счастью, у нас народ привык довольствоваться малым, - говорит Тимченко о солдатах.
Рассказывая о прошедших выборах, Тимченко отметила, что во время агитационной программы помощи и волонтерам, и военным было больше. Да и оборонные укрепления возводились быстрее за счет способствования руководства заводов, которые продвигали и рекламировали своих кандидатов.
- Пока шла избирательная кампания, баллотировались руководители крупных металлургических комбинатов, до тех пор блокпосты обеспечивались необходимым – бетонными плитами, слябами. Как только закончились выборы, четко сказали – ребята, больше ничего не получите.
- Тут уже надо просто понимать, кто за чем и куда идет, кому война, а кому мать родная, кому надо получить галочку или мандат, а кто-то рискует жизнью, стоит в голом поле, не прикрыт ничем, - подытоживает она.
Были и попытки склонить волонтеров к предвыборной агитации, на что "Новый Мариуполь" ответил категорическим отказом, рассказывает Тимченко. После этого офис "Нового Мариуполя" подожгли.
- Я никого не подозреваю, этим занимается милиция, прокуратура - но накануне стали поступать предложения поддержать ту или иную политическую партию на выборах. Мы отказались. Затем, буквально через неделю, сожгли автомобиль одной из наших активисток, - говорит Тимченко.
Анастасия Богданович, возглавляющая филиал Всеукраинской экологической лиги в Мариуполе, вообще называет нынешнюю власть в городе "сепаратистской".
- Юрий Хотлубей (мэр Мариуполя) сам на сессии рассказывал, что к Мариуполю приближаются националисты и "Правый сектор", которые хотят захватить город, - говорит она. – Шла четкая сдача города России руководством заводов и местной властью.
После, по словам Богданович, появился самопровозглашенный мэр Мариуполя, который вместе с Хотлубеем вел сессии горсовета и призывал на них открыть границу с Россией и бороться с украинскими радикалами.
- Милицию Мариуполя сейчас возглавляют люди, которые не скрывали своего одобрения действиям "ДНР". О какой обороне можно говорить, если нынешние начальники милиции рассказывали о расстреле райотдела 9 мая в Мариуполе украинскими войсками?
Оценивая недавние посещения Петром Порошенко Мариуполя, Богданович рассказывает, что местная власть во главе с мэром умело "замылили" президенту глаза на ситуацию в городе.
 |
- Хотлубей показал Порошенко карманных общественников, которые рассказывали ему то, что он хотел слышать. Порошенко даже спрашивал, какие у вас технические трудности, может чем-то помощь? Ну, скажи ты, что "буржуек" нет, что солдаты полураздетые, что стоят они возле здания школы, где дети учатся, не дай Бог начнется обстрел, - возмущается Богданович.
Из рассказа активистки выходит, что крупный промышленный город не может обеспечить обороняющие его войска ни защитными решетками для бронетехники, ни примитивными дровяными печками, а шлак и плиты для блокпостов от власти нужно получать чуть ли не с боем.
В том, что наступление на Мариуполь будет, Богданович не сомневается ни минуты:
- При той технике и живой силе, которую нагнали в Новоазовск, я думаю, что Киев недооценивает настоящей угрозы. А здесь уже российская армия.
Не позитивно оценивает активистка и своих земляков, и членов семьи.
- 70% мариупольцев с радостью выбегут навстречу русским и скажут "спасибо". Я сама поругалась с родственниками в Крыму. Сами мы из высланных крымских греков, я в Узбекистане родилась. В Ялте стоит дедов дом. Двоюродный брат построил двухэтажный дом, машину, квартиру купил уже при Украине, а сегодня говорит, что она ему не нужна. Ну, и мне не нужны предатели, - не скрывает гнева и обиды женщина.
 |
Делая прогнозы на будущее, Богданович говорит, что уже сейчас из Мариуполя надо эвакуировать детей из приютов и специнтернатов, оборудовать бомбоубежища и проверять систему оповещения населения. В то, что кучка добровольцев и солдат смогут защитить город от "российской армады", которая стоит в Новоазовске, она не верит.
- Они, добровольцы, солдаты, эти мальчишки отсюда не уйдут, даже если им даст приказ об отступлении киевское начальство. Я вижу это в их глазах, они сами в этом признаются. В итоге их всех положат, и в Мариуполе будет море крови под российским флагом. Так давайте уже сейчас эвакуировать из города самых незащищенных, - говорит Богданович.
Власть, считает активистка, сможет быстро сменить свой окрас при захвате Мариуполя и выживет при любых обстоятельствах, а патриоты - нет.
- Хоть Хотлубей и кричал "Слава героям Мариуполя" и даже просил прощения, но этого мало, - говорит она. – Если бы сейчас руководство университетов, мэрии, заводов, регулярно призывало на митинги против войны людей, каждый день бы выступали по 30 тысяч горожан, это бы остановило захватчиков. А так, во время Майдана они в Киев по пять вагонов людей в поддержку Януковича отсылали, а сейчас студентов на митинг под окнами университета организовать не могут.
В самом Мариуполе сейчас между людьми ходят различные рассказы о зверствах Национальной гвардии и так называемых "бандеровцах", то есть тех, кто говорит на украинском языке.
Богданович придумала оригинальный способ борьбы с подобными историями, который действует, по крайней мере, в ее районе.
- Как только я слышу в магазине, на остановке, истории вроде той, что 40 девушек по городу гвардейцы изнасиловали, я подхожу к рассказчикам и представляюсь внештатным сотрудником СБУ. Прошу назвать фамилии, дать конкретные факты, имена пострадавших, будем с каждым разбираться, кто и кого насиловал, - рассказывает женщина.
- Я говорю: так, значит, завтра сюда придет СБУ, вас заберут, вы конкретно покажете, кого изнасиловали, кого избили, из какого батальона, и вот если вы не покажете, вы там посидите и подумаете, что дальше говорить, и как быть "пятой колонной" ФСБ России.
- Хотя СБУ должна это делать, - говорит активистка, - а не пожилая женщина.
В конце нашего разговора Богданович читает молитву собственного сочинения для солдат и признается, что за все годы борьбы с властью ("а только с Хотлубеем я борюсь с 1989 года"), она никогда не была в таком отчаянии из-за будущего Мариуполя.
- Ты видишь, что эта страна им, шоколадным и прочим королям, не нужна.
Но Мариуполь - это не только те, кто непосредственно проживает на его территории. Многие ездят в Мариуполь почти каждый день для работы, продажи молока, мяса, яиц и прочего на рынках. В последнее время жизнь таких людей изменилась из-за блокпостов Украины и боевиков, а также из-за отмены автобусных маршрутов.
Иному, чтобы добраться до родной деревни, приходится проехать больше 10 блокпостов — украинских и "ДНРовских". На вокзале в Мариуполе мужчины сажают женщин в маршрутки донецкого направления, крестят, а потом провожают с перрона молчаливыми взглядами.
 |
- Значит, поедем по минам, в объезд, - шутит дядя Вася, водитель микроавтобуса, в котором плотно упаковались семь женщин. Я расположился сзади среди пустых банок, мешочков и сумок, где когда-то был ряд сидений, которые убрали для удобства перевоза грузов. Нас только что развернули на блокпосту при выезде из Мариуполя. Прямо на меня из ящика с соломой дружелюбно выглядывает поросенок.
- По дешевке купила, можно сказать, по распродаже, - немного виновато улыбается мне женщина лет пятидесяти.
- Да, порода хорошая, - говорит дядя Вася и сворачивает на избитую дождями и временем проселочную дорогу от блокпоста.
Разговор завязывается сам собой и с обсуждения рыночного дня плавно переходит на политическую и военную тему. Дядя Вася сразу же уходит в украинскую оппозицию против семи пророссийски настроенных пассажирок.
- Ну что вы мне рассказываете про российский язык. У нас до 70-х годов все на украинском говорили, пока со всего Советского Союза не съехались "покорять целину", так сказать. А до этого все на украинском говорили, а сейчас выпендриваться начали: "Новороссия", русский язык. Да Кубань вся на украинском говорит, у нас села на Донбассе есть полностью украиноговорящие.
Пассажирки не особо хотят спорить с водителем едва ли не единственного транспорта, которым можно добраться в Мариуполь, но и не соглашаются. На одном из блокпостов у нас проверяет документы парень лет 20-ти и говорящий на украинском языке.
- "Бандеровец", - заключает одна из пассажирок. – Активизировались в последнее время, что-то замышляют.
Дядя Вася не соглашается с такой трактовкой событий:
- Ну почему "бандеровец"? А если из Центральной Украины? Из Полтавы? Нормальный украинский язык.
- Ну, акцент, выговор у него "западенский", - доказывает свое пассажирка.
- Да нормальный у него выговор, чистый. У нас в соседнем селе так говорят, - стает на сторону дяди Васи другая женщина, видимо, желающая не накалять ситуацию.
Разговор прерывает очередная проверка документов. На выезде из поселка нас останавливает какой-то элитный разъезд украинской армии: на новеньком бронетранспортере "Кугуар", солдаты одеты в новейшую форму, с очками, одинаковыми касками и относительно новыми автоматами.
- Смотрите, даже велосипедиста проверяют, - с улыбкой говорит хозяйка поросенка.
Задняя дверь микроавтобуса открывается и спецназовец с подозрением смотрит на меня и с удивлением на поросенка.
 |
- Кто ж одного покупает? - говорит он. – Надо двух сразу, чтобы лучше ели.
- Двух не было. По скидке брала, - явно смущенно отвечает владелица. Все пассажиры, в том числе и я, молча кивают.
Через несколько километров нас останавливают на еще одном из украинских блокпостов. Здесь уже солдаты одеты победнее и попестрее, видимо – из добровольческих батальонов. Парень лет двадцати в кирзовых сапогах пытается проверить сумки.
- Да они легкие, там одежда только, - говорит дядя Вася.
- А вы и через блокпосты "ДНР" едете?
- Аж через целых четыре.
- И что там, техника стоит?
- Да в посадке что-то есть, а так не видно.
- Ладно, езжайте.
На последнем украинском блокпосту стоят армейцы, тут дядю Васю знают хорошо. Возле блокпоста разбит целый лагерь, с палатками и окопами.
- Ну, сколько вас тут беженцев? – спрашивает с улыбкой полный мужчина в старом камуфляже.
- Мы не беженцы, мы домой едем, - почти в голос отвечают пассажирки.
Микроавтобус выруливает среди противотанковых ежей и выбирается на свободную дорогу. Через минуты две в открытом поле за двадцать метров до движущейся машины выбегают четверо вооруженных людей. Это уже блокпост "ДНР".
- Мы так, просто посмотрим на вас. Вы ж свои, не враги, - говорит один из проверяющих. "Ополченцы" заглядывают внутрь, и спрашивают:
- Что там "укропы", не кипишуют?
- Да тоже проверяют документы, как и вы, - отвечает дядя Вася.
Когда мы отъезжаем от блокпоста, из травы поднимается обвешанный ветками снайпер.
В следующем селе блокпост сепаратистов оборудован двумя бетонными плитами, а на асфальтированной дороге накидано кучи грязи от гусениц. Две БПМ и два грузовика стоят в стороне.
Дядя Вася опять собирает паспорта и беседует с "ополченцами".
- Вот же лиса, - говорят в микроавтобусе пассажирки. – И с этими шутит.
- Сам – чистый русский, а за Украину. А какие взгляды, убеждения – удивительно, - охают тетки.
Едем дальше. Заезжаем в поселок, увешанный флагами "ДНР". По улицам сепаратисты с автоматами на шее идут то с продуктами в сумках, то с поллитрой под мышкой.
В очередном селе на блокпосту "ДНР" решили записывать всех проезжающих. Дядя Вася снова выходит из машины с паспортами и диктует мужчине в железной каске и плащпалатке имена из паспортов.
 |
- Ну, у тебя и фамилия – Здоровье, хорошая такая фамилия, - говорит дядя Вася, возвращаясь в машину.
- Здорьева, ну ты даешь, - поправляет его пассажирка.
- Да какая разница, там не строго записывают.
- По телефону не говори, - одергивает хозяйка хрюши свою соседку. – На блокпостах нельзя.
- Могут высадить и назвать диверсантом, - кивает в зеркало дядя Вася.
Еще один блокпост "ДНР". Он ничем не запоминается, даже не проверяли. При выезде из села – еще один. Тут из бетонных блоков выложен дзот, на котором развивается огромный флаг "ДНР". На стенах блокпоста нарисован еще один флаг с крестом и надписью – "Новороссия".
Дядя Вася, открыв боковое зеркало, беседует с побитым жизнью мужчиной с сиплым голосом. Тот спрашивает, не обижают ли "укропы", как продали молоко и махает рукой, чтобы проезжали. Дальше блокпостов нет.
Но завтра дядю Васю и многих его попутчиц ждет такой же маршрут. Назад - Мариуполь, город за тремя линиями обороны.
