Сергей Буковский: У Славы Вакарчука непростой характер, но он очень интересен для кинонаблюдения

Сергей Буковский – знаменитый режиссёр, за которого говорят его фильмы, награды и достижения. Несмотря на то, что в Украине документальному кино отведена довольно узкая ниша, Буковскому удаётся снимать действительность так, что это хочется смотреть. А в преддверии юбилея – 18 июля режиссёру исполнится 55 лет – Сергей Анатольевич завершил работу над документальным фильмом о легендарной группе "Океан Эльзы. Backstage".

INSIDER узнал у Сергея о том, в каком состоянии сейчас пребывает украинское кино, что такое война с точки зрения искусства и как съемочной группе фильма "Океан Эльзы. Backstage" работалось со Святославом Вакарчуком.

- Каково это быть режиссёром-документалистом в современной Украине?

- Я могу говорить только о своём личном состоянии, ведь у молодых режиссёров совсем другое ощущение времени и своего местоположения в этом киномире. У меня почему-то всё зарифмовалось с 1991 годом. Может, потому что тогда началась война, которая была на Кавказе, а сейчас она у нас дома, в Украине. И у нас всё те же извечные проблемы: денег нет, тяжело в стране и культура переживает очередной глобальный кризис.

У меня это "сегодня" ассоциируется с тем временем, когда я только начинал, делал свои первые шаги в кинематографе. Могу сказать, что сейчас у режиссёра-документалиста есть два пути: например, ждать когда кто-то позвонит и пригласит сделать работу, помня заслуги прошлого. А второй путь – снимать что-то самому за свои собственные деньги. Уповать на то, что откроется дверь в Госкино, и тебе там дадут какой-то корм из миски – очень печально, бесперспективно.

- Судя по мировой истории, во время воин и после них обычно происходит культурный всплеск. Что сейчас происходит с кино в Украине?

- Ничего не происходит, к большому сожалению. Мы очень долго были страной второго мира, и сегодня постепенно уже стали страной третьего мира. Мы боимся себе в этом признаться, но мы там. И это особенно ощущаешь, когда попадаешь на какой-нибудь европейский фестиваль, в большой европейский профессиональный контекст и пытаешься себя соизмерить с этим миром…

Поэтому, чтобы оказаться в этом мировом процессе и быть его частью, нужно делать простые вещи: фундамент закладывается в наших институтах, в образовании, которого просто фактически нет. Это не образование, а профанация. С этого надо начинать.

- Что касается кинофестивалей в Украине: их и так очень мало, нужны ли они вообще?

- Я думаю, нужны. Например, фестиваль Docudays UA, который с каждым годом набирает обороты и становится всё более популярным не на словах, а на деле – люди хотят смотреть кино, и за 7 фестивальных дней в марте его площадки посетили около 40 тыс. людей. Это говорит о том, что они хотят смотреть то кино, которое вряд ли увидят по телевизору. А наше ТВ, по определению, никогда не будет показывать документальное кино, хорошее кино. Так что кинофестивали – это здорово, это площадки, чтобы люди находили своё кино.

Сергей Буковский и Святослав Вакарчук. Фото Film.ua

- Мы много говорим о современных реалиях и трудно отрицать то, что происходит. Но с режиссёрской точки зрения: война – это красиво? Стоит ли это снимать?

- Это не красиво. Эстетизировать это нельзя. Но то, что это нужно снимать, особенно документалистам, хроникёрам – это абсолютно точно. Это часть нашей истории, это наше настоящее и это наше будущее.

- У вас не было желания этим материалом заняться?

- У меня было желание. Я бы вообще снимал войну без войны. Все лучшие, с моей точки зрения, советские фильмы о войне – "Летят журавли", "Баллада о солдате" – они сняты не только о войне, но и в других декорациях, в другой обстановке. Это работает значительно сильнее.

- В нашумевшем фильме "Незламна" есть такая фраза "Война – это такая жизнь"… Это люди с непростыми судьбами, со своими историями…

- Да, истории людей, как бы печальны ни были обстоятельства, очень интересны! Я видел фотосессию прекрасного фотографа Александра Гляделова наших бойцов – это очень впечатляет, это очень сильно. Конечно, если была бы такая возможность – сделать фильм со срезом жизни людей, это было бы основой очень сильного хорошего кино…

- Но всё упирается в…?

- Во-первых, это непросто снимать. Кроме того, на твоём пути будет стоять много организаций, чинов, "звёзд", которые будут пытаться указывать, что и как снимать. Да, и нужно внедриться, жить с этими ребятами, быть частью армии, солдат, чтобы получилось по-настоящему. А как это сделаешь в условиях войны без ущерба для бойцов? Фотографам, в каком-то смысле, проще, и они делают потрясающие вещи!

- Сейчас появилось очень много конъюнктуры. Возможно ли не скатиться в неё, не "паразитировать" на трагедии, будучи режиссёром?

- Возможно. Это ведь всё от тебя зависит.

Есть умельцы и старатели, которые на этом зарабатывают, мотивируя это тем, что украинцам надо знать про символику, геров и т.д. Не надо людям это объяснять! Майдан этому показатель: никто ничего не объяснял: люди пришли – и стали насмерть. Без этих фильмов идиотских, это никому не надо!

- В фильме "Океан Эльзы. Backstage"(о 20-летии команды, - ред.) тоже присутствует военная тема. Это дань тренду или отображение объективной реальности?

- Да, такая линия присутствует. Мы ездили в зону АТО, не на передовую, не на линию огня, но были рядом. Пройти мимо этого никак нельзя было – так случилось, что гастрольный тур ОЭ проходил под аккомпанемент войны, падающих "Боингов". И закрыть глаза, что этого не было? Так нельзя. Поэтому мы решили вписать это в наш фильм, это контекст времени.

Более того, многие знают, что с песнями Вакарчука произошел и происходит феномен: его интимная лирика воспринимается как гражданская, патриотическая. "На лінії вогню", "Я не здамся без бою" - это ведь не о войне, а об отношениях мужчины и женщины. Но, видимо, это поётся с такой силой, что мы экстраполируем на собственные переживания, ситуацию в стране. Так что умолчать о том, что является нашим настоящим, было нельзя.

Фото Романа Орла

- Расскажите, насколько это возможно, о концепции фильма.

- Я очень рад, что за последние десятилетия работы в кино я наконец-то снимал живую жизнь, и не говорил о прошлом. Снимали музыкантов, их будни, репетиции, закулисье, концерты. Это было очень здорово.

С другой стороны, есть и главный герой – Слава Вакарчук и его непростой характер. Фильм получился не только о ритмах рока и музыке, но и о человеческих отношениях, о том, как они выстраиваются в творческих коллективах, какова цена лидерства и как непросто быть творческому и талантливому человеку в этом мире.

- Как происходили съемки?

- Всё было очень быстро! Мы были во всех городах вместе с группой: Днепропетровск, Харьков, Одесса. Потом удалось всё-таки, несмотря на занятость Вакарчука, выдрать его буквально на один день во Львове. И один раз он приезжал к нам на студию в Киеве – там записали с ним небольшой разговор. Всё было очень быстро и, честно говоря, непросто.

- А удалось подойти близко?

- Я не думаю, что мы подобрались близко. Слава человек очень дистантный, впускает к себе очень немногих. А, кроме того, нужно ли? Нужно всё равно соблюдать какую-то близость и дистанцию. В общем, даже если бы после всего я сказал "да, я знаю этого человека во всей его сложности, непредсказуемости и странностях характера" и согласился снимать, наверное, это был бы другой фильм.

Но, тем не менее, я рад, что мы с группой во время съемочного периода, шаг за шагом приближаясь к финалу, каждый раз узнавали нового и нового человека, постигали его. И, наверное, в каком-то смысле это и есть содержание фильма.

- Какая была основная сложность работы с Вакарчуком?

- Сложно было одно. Крайняя необязательность. Он постоянно что-то отменял, мы всё переносили, бесконечные опоздания. Я не привык так работать, потому что это кино, это производство, а не самодеятельность и частная лавочка. Я сам страшно не люблю опаздывать, а когда герой опаздывает не то, что на час, а на неделю-месяц-два – я не считаю, что это правильно… Может, ему на всё наплевать, он живёт в своём каком-то векторе? Но, несмотря на это, человек он очень одарённый и интересный для кинонаблюдения.

- Тяжело ли было работать с "Золотым составом"? Чувствовалась обида, напряжение?

- Нет. Мы снимали одну репетицию с ребятами перед киевским концертом и потом говорили с ними отдельно в разных локациях. Все музыканты – замечательные ребята, очень откровенные, искренние, но в то же время очень мудро, по-джентельменски не выносят сор из избы. Нет, они не боятся говорить на "скользкие темы", но считают, что это их жизнь, их территория, их отношения. Меня потрясло то, что все музыканты всех составов – настоящие перфекционисты.

- Вы со всеми героями общались лично? Не прибегли к помощи журналистов…

- Да. Я со всеми говорил сам, иногда мы делали это вместе с Витой Бондарь (соавтор, редактор и жена Сергея Буковского, – ред.) Слава, например, очень по-разному на нас реагировал, и мы нашли правильный угол разговора. И есть в фильме интервью львовское со Славой, которым я очень доволен, оно по-особенному откровенное. Потому что в Киеве такого бы не получилось – Львов ведь город его детства.

- Какое осталось послевкусие от съемок?

- Хорошее! После завершения работы – тоже хорошее, но в моей личной практике это самый затяжной период сдачи фильма.

- Вакарчук мне говорил, что он не вмешивается в съемочный процесс?

- Он не вмешивается, но я прогнозирую, что он таки будет вмешиваться на финальном этапе. И на сегодня это самая большая проблема.

- Работая над этим фильмом, вы столкнулись не только с музыкантами, но и со "срезом общества", с молодёжью. Какие они – люди, выросшие на творчестве "Океана Эльзы"?

- У нас в фильме есть люди, которые говорят о своём понимании, видении группы. Очень важно узнать, кто они, чем живут, почему приходят на концерты. Если описывать тех, с кем мы столкнулись, – это невероятные, приятные личности. Это другое поколение. К счастью, это уже не советские люди: это патриоты, те, кто вырос совершенно в других реалиях. Но, к сожалению, в силу тайминга (выход фильма планировался в феврале этого года), бюджета и производственных сроков мы не смогли эту сюжетную линию развить вглубь.

- Я знаю, что вы снимаете фильм о маме. Какого рода это кино? И как можно снимать близкого человека, оставаясь объективным?

- Объективным как раз нельзя. Нельзя объективно поставить камеру и снять. Если ты её поставил, это уже субъективно. Родственников и близких людей снимать очень сложно. С одной стороны, это просто, потому что они тебе доверяют. А с другой – они на тебя накладывают очень серьезные этические обязательства. Мама для тебя хоть с парашютом прыгнет, но нужно ли просить её это делать?

Этот фильм – о перемене участи, о том, как человек жил себе, жил. Пока жив был мой папа – она посвятила всю свою жизнь ему, будучи актрисой, фактически, одного режиссёра, снималась только у него. Потом она стала "работать" женой и домохозяйкой, а потом, когда папы не стало, вдруг обрела какую-то совершенно другую жизнь. Она не делала себе никаких пластических операций, а снимается без конца. Явно страдает, когда наступает какое-то даже минимальное затишье. Но лето у неё сейчас всё расписано, она вся в этом, вся на нерве, воодушевление. У неё даже какие-то трюковые съемки!

Для неё это жизнь, она по-другому не может. Даже если это просто "Кушать подано!" или "Здравствуйте, можно я войду" - она ждёт этого дня и выкладывается на полную. Это ощущение я и хочу передать. Я ненавижу все эти месседжы и слоганы к фильмам "Никогда не сдавайся", "Всё впереди", "Начни жизнь сначала!", ерунда это всё. Надеюсь, это будет фильм о человеке, который обрёл нового себя!