"Привет, немытая Россия" - отдельный жанр в российском кинематографе.
Наиболее яркие его представители - "Сибирь Монамур" Вячеслава Росса, "Юрьев день" Кирилла Серебрякова, "Долгая счастливая жизнь" Бориса Хлебникова, "Майор" и совсем недавний "Дурак" Юрия Быкова.
Уверен, список можно продолжать. Причем аналогии найдутся не только в художественном, но и в документальном кино - чего стоит вышедший буквально на днях шестисерийный цикл Андрея Лошака "Путешествие из Петербурга в Москву: особый путь", просмотр которого позволяет в течение трех часов чувствовать себя полноправным гражданином страны победившего телереализма.
Все эти фильмы, суть, об одном - о провинциальных жерновах, которые, вдали от более-менее цивилизованных мегаполисов перетирают в подноготную грязь всякого воспрянувшего, возомнившего и надеющегося. Но с особенным удовольствием того, кто хотя бы посмеет попытаться вытащить из топкого российского болота увязшие сапоги.
Тем не менее, на весь мир зазвучал именно "Левиафан". Почему именно этой ленте кинокритики сулят "Оскар" в номинации "Лучший фильм на иностранном языке"?
Очевидно, что фильм Андрея Звягинцева попадает в жилу времени. Выход картины совпадает с периодом, когда внимание к России особенно пристально. И внимание это отнюдь не благосклонное. Слишком многим сегодня интересно, как так получилось, что в мгновение ока "загадочная российская душа" (тм) обернулась аморфным киселем, способным принять любую измышленную телевизором форму.
Тот самый, давно запаршивевший ковер, о чей засаленный ворс стерло пятки не одно поколение. Тот самый ковер, который стыдливо выбивают исключительно безлунной ночью. Тот самый ковер, чьей пылью обыватель так любит паскудить первый снег, вдруг оказался на всеобщем обозрении. Нет, он там всегда и был, просто ранее внероссийский зритель, как правило, не разглядывал ковер пристально, довольствуясь прихожей, в которой разложил свои блестящие инструменты "Сибирский цирюльник".
Но сегодня Владимир Путин уместился в районе горла у такого количества наций и государств, что интерес к тому, что же на самом деле находится за нарисованным очагом, более чем повышен. Миру, воспринимавшего Россию сквозь призму балета и Достоевского, вдруг стало интересно, как так получилось, как из деревянного хулигана "Буратино" эволюционировал в термобарическое оружие.
Но лучше всего о том, что фильм досверлил до нерва, и действительно показал все, что скрыто, говорит реакция внутри самой России, чья пресса сегодня напоминает пойманную с поличным цыганку, первым делом пытающуюся обвинить в преступлении саму жертву. "Левиафана" как только не бичуют и в чем только не обвиняют. Еще чуток и зазвучат призывы Звягинцева гражданства лишить - в коллаборационизме его уже обвинили.
Потому что "Левиафан" - это главная инструкция к степлеру, исторгающему те самые скрепы. Скрепы, накрепко пришпиливающие обывателя одной рукой к церковному забору, другой - к решетке райотделовского КПЗ, а за ноги - к чугунной, изгнившей, но, тем не менее, все еще монументальной батарее. Воистину, распятие.
Но если уйти от глобального контекста, в сюжетном плане Звягинцев также привносит в живописание российских реалий несколько, достойных наград, инноваций.
Во-первых, система и обстоятельства в "Левиафане" действуют заодно. На стороне коррумпированных чиновников играют не только менты, суды и прокуратура, но и сам рок. Такое ощущение, что беды, обрушивающиеся на героя, сыгранного Алексеем Серебряковым, выгодны не только мэру, но и Богу.
Во-вторых, в отличие от фильмов Юрия Быкова, Вячеслава Росса или того же Ивана Вырыпаева, чья "Эйфория", как по мне, все равно остается лучшим стихотворением в пленке о провинции, от тупого, пристального взгляда которой можно закрыться лишь смертью, у Звягинцева нет положительных героев. Разве что пейзажи. И фильм тяжело смотреть ровно до того момента, пока это не осознаешь.
Ну, не вызывает эмпатии персонаж, пьющий водку столь забористо и в таких количествах, что впору обвинять режиссера в пропаганде алкоголизма.
Нет сочувствия к человеку, жесткому, до жестокости, сотрудничающему с системой в малом, но старающемуся откреститься от кооперации с ней в большом.
В "Левиафане" нет Лота, покидающего Содом. Ибо даже дети, коих в фильме несколько - те самые дети, которые в символическом плане являют собой не что иное, как будущее, в фильме либо пьют и хамят (те, что постарше), либо скачут по квартире с игрушечными автоматами (те, что помладше).
В связи со всем вышеперечисленным, очевидно, что "Оскар" Звягинцеву дадут. И награда американской киноакадемии станет своего рода окончательным диагнозом современной России. Доказательством того, что какой бы елей не изливала с мониторов RT, деградация Российской Федерации в ее нынешнем виде очевидна не только оппозиционным СМИ, но и всему миру.
Кстати, не стоит питать иллюзий по поводу того, что "Левиафан" - это кино сугубо о России. Украинцам этот фильм еще более обязателен к просмотру, чем русским. Ибо украинский Майдан стоял именно против "Левиафана". А рассказанная Звягинцевым история столь типична для времен правления Януковича, что впору считать работу документальной.
Например, так называемое "Дело пономарей" - история со взрывом запорожской церкви в июле 2010 года, за который сели в тюрьму три абсолютно невиновных человека (банальный дерибан земельного участка умело повернутый в русло религиозных распрей), могла бы быть приквелом или продолжением звягинцевской ленты.
Несмотря на то, что фильм - ода беспросветности, кое-что позитивное в нем все-таки можно отыскать. Как известно, канонический "Левиафан", упоминаемый в Книге Иова - чудовище ветхозаветное, порождение эпохи, когда были жестоки и беспощадны и люди, и Бог. Но прелесть Ветхого Завета в том, что за ним следует Новый Завет, полный сострадания и всепрощения. Испытают ли их герои "Левиафана" - фильма - большой и открытый вопрос, на который отвечать придется уже не режиссеру Андрею Звягинцеву, а истории.
Отличный текст! Спасибо:) автор!