Валерий Харчишин: Все войны начинают "гопники"

Группа "Друга ріка" достаточно давно находится на условном Олимпе украинской сцены. Группа, основанная в Житомире в далеком 1996 году, всегда умудрялась находить отклик у самой разнообразной аудитории.

События, происходящие в Украине в течение последнего года, проявили и другую сущность коллектива – музыканты занялись благотворительностью в пользу армии, ездили в зону АТО и не скрывали свою позицию.

Но поводом нашей встречи с участниками группы стало исключительно творческое событие – 13 и 14 мая впервые в своей истории "Друга ріка" будет играть в сопровождении Национального академического оркестра народных инструментов (НАОНИ).

С тремя из пяти участников группы – Валерием Харчишиным, Александром "Корадо" Барановским (гитарист) и Алексеем Дорошенко (барабанщик) INSIDER поговорил о предстоящем концерте, национальном колорите, "вышиватничестве", новой украинской музыке, Ани Лорак, Кузьме и постоянных сравнениях с Depeche Mode.

- Почему вы решили выступить с оркестром народных инструментов?

Харчишин: Мы играли с разными оркестрами, а вот с народным - никогда. Решили поэкспериментировать. В украинской рок-музыке  народные инструменты еще не звучали. Интересно было, что получится. А получились саундтреки к кинофильмам 1970-1980-х годов. Интродукции местами напоминают "Тіні забутих предків".

- Кто писал партитуры?

Харчишин: Мы предлагали попробовать тем людям, которые писали нам их для симфонического оркестра. Двое из них отказались, сказали, что не потянут. Поэтому все партитуры писал Виктор Емельянович Гуцал - художественный руководитель НАОНИ и другие участники оркестра

Я, конечно, могу написать партитуру для оркестра. Но, во-первых, это займет полтора года, во-вторых, я не умею писать партитуры для народного оркестра. Там своя специфика. Я не знаю, как играют цимбалы, бандуры. Это сложно. Такие оркестровки должен писать профессионал-народник.  

- Насколько много репетиций необходимо, чтобы подготовить такую программу?

Дорошенко: Мне кажется, если бы мы играли свое, а они свое, то можно было бы за неделю собраться, прогнать и все.

Харчишин: Но мы интегрируемся. Оркестр в группу. Группа в оркестр. В процессе репетиций многое меняется, поэтому репетировать мы начали за 2 месяца до концерта и делаем это часто – каждую неделю, иногда по несколько раз.

Алексей Дорошенко. Фото Евгении Люлько

- Какие песни войдут в программу? Старые добрые или преимущественно новый альбом SUPERNATION?

Барановский: 90% программы будет составлять новый альбом. Концерт даже так и называется - SUPERNATION. На удивление, лично для меня, с оркестром новый альбом звучит даже лучше, чем наш старый материал.

Харчишин: Старые песни иногда задумывались под оркестр. Но не всегда хватало денег, чтобы пригласить оркестр на запись. А новые - наоборот. Нам было даже сложно представить, как они  могут звучать со струнными инструментами.

- На фоне того, что происходит в стране, начинания, связанные с украинской тематикой, воспринимаются двояко. У вас альбом называется SUPERNATION, теперь концерт с оркестром народных инструментов…

Харчишин: Послушайте, это не "шароварщина", ни в коем случае. Это не ура-патриотизм и не "вышиватничество". Название альбома SUPERNATION было придумано еще до революции. Песню SUPERNATION мы написали в 2012 году. Она была легкая и стебная. Это сейчас все ожидают от песни с таким названием какой-то гимн, у нас же все было наоборот.

- Как вы вообще относитесь к музыкантам, которые сейчас активно начали использовать патриотическую тематику?

Дорошенко: Я, честно говоря, особо и не заметил, чтобы кто-то рьяно ударился в эксплуатацию этих настроений. Например, "Гайдамаки" или Kozak System всегда были проукраинскими. Сейчас их просто стали больше замечать. А вся шалупа, она притихла. Те, кто в Россию ездили, - молчат. Некоторые не знают, что делать. Кто-то же тихонечко помогает, но не афиширует. Мы ни к тем, ни к другим не относимся.

- У вас были корпоративы в России?

Барановский: Редко, но были.

- Сейчас ездите?

Барановский: Нет, конечно.

- Но как вы вообще считаете, должен музыкант демонстрировать свою гражданскую и политическую позицию? Вы, к слову, выступали на Майдане?

Харчишин: Выступали. Два или три раза. Но это было не такое масштабное выступление, как у "Океана Ельзи".

Барановский: Они в выходной день выступали просто… (смеются, – ред.)

Харчишин: Я думаю, что во время простых выборов можно молчать. Ты можешь тихонечко пойти проголосовать и не говорить никому о своих предпочтениях. Но в нынешней ситуации, в которой оказалась Украина, это даже не столько политическая позиция, это твой долг - встать на защиту своей Родины. Гражданская обязанность. А как по-другому?

Дорошенко: Приходят к тебе, забирают все, что у тебя есть…

Харчишин: А ты говоришь: "Это политика! Я в такое не вмешиваюсь!".

Александр Барановский. Фото Евгении Люлько

- Как вы относитесь к музыкантам, которые как раз отвергают такую позицию и говорят, что они не про политику, а про музыку. В частности, скандал с Ани Лорак?

Дорошенко: Да пошла она нах*й. Вместе с ее коллективом.

Харчишин: Нечего добавить. Особенно мне нравятся те, которые говорят: "Нет тут черного и белого. Правда где-то между". Ну, бл*дь, какая между?!

Но нужно понимать, что есть люди, которые не афишируют своей помощи. Они боятся потерять рынок, поэтому помогают тихо. Я встречал таких на Майдане и в церкви, когда они приносили туда здоровенные баулы. Все войны начинают гопники. Они просто выросли. 50-60-летние гопники начали войну, вот и все.

- Вы постоянно дополняете друг друга. У вас в группе сходятся мнения?

Харчишин: Конечно, иногда мы спорим по поводу музыки или какой-то реформы или закона. Но мнение по основным вопросам - одно.

- Достаточно много групп начинали в один момент: вы, ТНМК, "Океан Ельзи". Но почему в результате вы собираете принципиально разные залы?

Харчишин: Кто на кого учился… Славик (Святослав Вакарчук, - прим.) - отличный маркетолог.

Дорошенко: Маркетолог - не маркетолог, но людей на его концертах не заставляют петь… И всегда полные залы. Значит, эта музыка - великолепная. Это мне она может где-то нравится, а где-то - нет. Может, меня где-то жаба давит, почему нет? Но они - великие. Тут ничего не скажешь.

Дорошенко: Все люди поют их песни. Отличная группа. Это украинские U2.

Валерий Харчишин. Фото Евгении Люлько

- Вы бы хотели стадионы собирать?

Харчишин: Мы собирали. 

Дорошенко: И будем собирать. Вот есть Metallica, которая собирает стадионы. А есть еще Slayer, которые собирают 10-20 тысяч человек, не больше. И та, и другая - отличные группы.

- Вы слушаете новую украинскую музыку?

Харчишин: Слушаем, обязательно. Я не могу сказать, что покупаю много альбомов, но честно прослушиваю.

- Можете назвать кого-то?

Харчишин: Brunettes Shoot Blondes. Эти бородатые электронщики Dead Boys Girlfriend, The Gitas очень крутые.

Дорошенко: Я искренне удивился и порадовался Stoned Jesus. ONUKA - замечательная. The HARDKISS, Дахабраха.

Харчишин: Слава Богу, что сейчас эта музыка нужна. Раньше за призмой русской попсы ее было не видно и не слышно.

Дорошенко: Но я еще не слышал группы, на которую не мог бы сразу нацепить какой-то ярлык. Я сразу слышу, на чем чуваки "торчат".

Алексей Дорошенко. Фото Евгении Люлько

- А себе можете повесить ярлык?

Дорошенко: Мы - Depeche Mode, да. Очень похоже. Тупость полная...

Барановский: Когда-то к нам приклеили это сравнение, так оно и держится до сих пор.

Харчишин: Недавно в Твиттере мне пишут в ответ на твит с видео с нашей репетиции с оркестром  - "типичное "укро-творчество", все украдено у Депеш Мод". Я отвечаю: "Да, первый speak&spell (альбом Depeche Mode 1981 года, - прим.) с бандурами был крутой, ну а цимбалы в personal jesus, шо там казать, они божественны".

- Как вы относитесь к инициативе ввести 75% квоту на украинский продукт на радио?

Дорошенко: Отлично. Пусть все 90% вводят!

Харчишин: Если введут 75%, думаю, радиостанции будут ее выполнять процентов на 50% в лучшем случае. У нас же никогда по-честному не выполняется.

- Вопрос в том, что если "Другу ріку" и так крутят, то многие группы просто по качеству не дотягивают, и если ими забивать эфир, то это понизит общее качество контента.

Барановский: Я бы не сказал. Сейчас все выровнялось. Это услышат только музыканты.

Харчишин: Я знаю, что Кузьма до последнего записывался практически у себя дома. А когда он умер, переключаешь станции - везде "Скрябин". У меня вопрос: где же вы были раньше?! Неужели нужно отстреливать музыкантов для того, чтобы их песни появились на радио? Или в аварии попадать…

Я помню, когда мы запустили песню "Кінець Світу" в 2007 году, 23-го я отнес ее на радиостанции, а 24-го разбился. Уже 26-го числа песня была в топе. Причем это не хит вроде "П’ю з твоїх долонь" или "Деньніч", или "Три хвилини". Это нормальная хорошая песня. Зато она была на первом месте на всех радиостанциях.

- Я не так давно общался с Алексеем Согомоновым, и он утверждает, что 5 лет назад все было гораздо лучше на музыкальном рынке, чем сейчас. Вы как считаете?

Харчишин: Сейчас уже нельзя "сидеть на телефоне" и ждать, когда тебе позвонят и позовут на корпоратив. Это время ушло и все изменилось. Сейчас артист сам идет к людям и выступает.

- А вас не смущает постоянно исполнять песни, написанные более 10 лет назад?

Харчишин: По-моему ни одна группа не может от них избавиться, даже Radiohead. Все равно играют. Это ж все равно, что запретить группе The Eagles петь Hotel California. Или Depeche Mode не спеть Enjoy The Silence и Personal Jesus.

Барановский: Конечно, нам надоело. Периодически мы даже стараемся исключать из программы свои старые хиты. Но люди хотят их слушать, и поэтому часто в итоге мы сдаемся и играем их.

- Когда и чего ждать от следующего альбома? Потому что, судя по документалке к SUPERNATION, создавалось впечатление, что вы переживаете творческий кризис...

Харчишин: Так оно и было. Альбом долго вынашивался, но записали мы его довольно быстро - за три недели.

Барановский: Из творческого отпуска мы вернулись, так что уже в следующем году будут новые песни.