В музыкальной тусовке про Игоря Тарнопольского все слышали, все знают, но найти про него какую-либо вменяемую информацию крайне тяжело. До нашей встречи удалось выяснить только то, что Игорь является продюсером и менеджером Джамалы, был продюсером The Maneken и самого громкого дебюта прошлого года – ONUKA.
Это первое большое интервью Тарнопольского. Ему предшествовали серьезные изменения в деятельности его компании Enjoy Records, а также тектонические сдвиги в украинском музыкальном рынке.
Игорь сразу же переходит на "ты" и часто использует слово "стартап" применительно к музыкальным проектам.
INSIDER поговорил с Тарнопольским о рецепте успеха ONUKA, прекращении сотрудничества c The Maneken, обязательных условиях для успешности музыкального проекта, и несговорчивости молодых групп.
- Как ты стал продюсером?
- У меня была группа Kosmozoo, я писал песни, пел и играл на гитаре. Группа была хорошая, в ней играл Корней (известный гитарист, который долго сотрудничал с Земфирой – прим.). В 2002 году я переехал из Донецка в Киев со светлой мечтой заниматься музыкой. Но мы попали в музыкальную реальность начала 2000. Я познакомился с Женей Ступкой, посмотрел, что такое продюсирование и понял, что это всего лишь зарабатывание денег на богатых.
12 лет назад в Донецке мы познакомились с Женей Филатовым (The Maneken – прим.), он записывал скретчи в нашу песню. В какой-то момент он мне звонит и говорит: "Гоша, это Женя. Я еду в Киев, можно я у тебя переночую несколько дней?". Он приехал и, в итоге, мы с ним два года совместно снимали квартиру.
Я бросил музыку и пошел в совершенно другую сферу. Поработал немного в кинобизнесе, была дистрибуционная компания, была компания "Кино-реклама", потом я попал в продакшн, 7 лет руководил компанией "Revolution group" которая занималась арендой кино-съемочного оборудования. У нас был однин из самых больших парков техники в Украине, а также пост- продакшн и продакшн подразделения . На момент кризиса 2008 года я достаточно успешно продал свою компанию.
Когда я продал компанию и обзавелся деньгами, я решил, что хочу всерьез заняться шоу-бизнесом. Лучшего объекта, чем Женя Филатов, мне было не найти.
Я собрал команду: у нас появился PR-директор, концертный директор, а я неплохо разбирался в видео-продакшне.
 |
| Фото Евгении Люлько |
- И все это строилось вокруг The Maneken?
- Да. Я сначала занимался и кино-компанией, и музыкой. Мы пробовали. Сняли амбициозное видео для The Maneken.
В 2009 году Джамала победила на Новой Волне. К ней был огромный всплеск интереса. Я помню, когда посмотрел видео из Юрмалы, бегал по офису, показывал всем и кричал: "Ребята, вы вообще понимаете, что произошло? Это не просто какая-то певица. Это фантастика! У нас так не поют! Она поет, как черная!" В какой-то момент она оказалась у нас в офисе, будучи в ситуации, в которой она не могла найти общий язык с продюсером (продюсером Джамалы на тот момент была Елена Коляденко – прим.). Ей очень хотелось делать свое, хотелось делать революцию в музыке.
Она начала создавать музыку вместе с Женей, как с саунд-продюсером, и со мной, как с менеджером. С этого момента я начал заниматься исключительно музыкой. С тех пор вышло 3 альбома у Джамалы, 3 альбома у The Maneken. Все было сделано от души. В том, что мы делали не было никакой конъюнктуры. Мы в этом смысле были белыми воронами. Называть это системной работой в том шоу-бизнесе, в котором мы начали вариться с конца 2000-х, было сложно.
Я не афишировал своего участия в этом всем, потому что по сути создал новую позицию менеджера, который не выставлял себя на передний план. Всегда считал, что публичная жизнь – это удел артистов.
- То есть ты считаешь себя скорее менеджером, чем продюсером?
- Тут произошла подмена понятий. В понимании украинского обывателя, который не работает в этой сфере, я, конечно, продюсер. Потому что продюсер – это тот, кто дает деньги, организовывает процесс, коммуницирует с артистами.
Но в западной системе есть четкое разграничение. Продюсер или саунд-продюсер – это тот, кто производит музыку. Занимается аранжировками, подбирает состав, студию, микрофоны, стиль и т.д. Я включаюсь в этот кусок работы, но работая с людьми талантливыми, считаю, что им важно самим найти понимание между собой. Моя задача – чуть-чуть преломлять, но не вносить свои знания об этом. Поэтому я просто соединяю людей в правильные союзы, в которых это все начинает давать результат.
А менеджер в западной системе – это человек, который занимается бизнес составляющей, конструирует систему вокруг артиста. Поэтому, здесь я скорее продюсер, там – менеджер.
 |
| Фото Евгении Люлько |
- Что такое Enjoy Records?
- Это мой последний проект в сфере издательского бизнеса. Украинские компании себя в этой отрасли полностью дискредитировали. Я создал Enjoy, чтобы понять, как это работает. Чтобы создать какую-то здоровую систему отношений между артистом, правообладателем, издателем, оптовыми покупателями, цифровыми площадками, мобильными операторами и потребителем.
Тенденция последних лет: все музыканты считают, что они могут что-то сами издать, попасть в iTunes и этого достаточно. Но все несколько сложнее. Я много времени провожу с артистами, объясняя нюансы и почему нужен издатель, который будет заниматься проектом, почему их при этом не будут обманывать.
- Кого Enjoy уже выпустил?
- Jamala, The Maneken, ONUKA. И мы ведем переговоры с другими артистами. В мае должны выйти новые EP группы Bahroma, KATYA (ex-IYA) и Peter and The Wolves.
У меня есть две "фишки". Первое – я пытаюсь отговорить музыкантов быть артистами. Для многих, это действительно не нужно, потому что быть музыкантом и артистом вещи разные и не тождественные. Но те, кто не поддаются на уговоры – тех мы берем (улыбается - ред.).
Второе – миф о том, что "мы все сами". Как правило, как только появляется какой-то интересный артист, мне его видно сразу. Мы с ним встречаемся. У нас очень милый разговор о жизни, о музыке. И он всегда мне говорит: "Ну, мы хотели бы все сами".
Свежий артист – это всегда намного интереснее, чем артист, который прожил год или два. Потом проходит круг: выходит EP или полноформатный альбом, идут концерты. Артист понимает, что за концерты ему не платят, музыка не продается, жить не на что, музыканты разбегаются. У всех все одинаково.
Когда мы встречаемся в следующий раз, уже вроде и лейбл бы неплохо, и всем это на пользу. Но момент упущен…
 |
| Фото Евгении Люлько |
- То есть, ты предлагаешь совсем молодым артистам работать с тобой, а они отказываются?
- Да, но я не уговариваю, я рассказываю. И жадно впитывается вся информация о том, как это работает. Я всё рассказываю. Нет никаких секретов.
На моменте "Давайте работать вместе", я слышу "Блин, ну что-то в этом не то, давайте мы сначала попробуем сами!". С каждым из артистов у меня сейчас второй заход – это и KATYA, c которой мы в итоге подисали издательский контракт, и Sophie Villy, и Brunettes Shoot Blondes.
- Ну это уже далеко не "зеленые" артисты.
- Да. У всех по альбому, у всех концерты.
Это очень стремная среда, в которой есть куча амбиций, надежд, неоправданных желаний. Для меня это все – работа с артистами, как с конкретными людьми.
Конкретный пример: есть группа, в ней отлично поет девушка, со своей манерой и харизмой. Но группа слабая. И я ей говорю: "Слушай, ну вот барабанщик… Ты отдаешься, тончишь, все супер, а он – лажает. Сидит за тобой и просто недорабатывает. Он не доучился, недопрочувствовал, не выспался – мне все равно. Человек с тобой на сцене лажает ваш концерт". А она мне говорит: "Это мой друг". И что? Ну, я ее поздравляю с этим, но сцена и зритель не прощает таких подходов.
Это работа, тут должно быть все по-другому. И пока у артистов это все переваривается в голове, уходит год-два. Я чувствую пропасть в сознании артистов. У них есть друг, который может бесплатно загрузить альбом на iTunes. И они заходят на компьютере, видят себя, кайфуют. Потом им приходит пять продаж, и три из них сделали их друзья.
- Но ведь все равно с продаж альбомов не проживешь. Мне и The Maneken говорил в интервью, что нормально жить можно только с концертов.
- Прожить с продаж невозможно, да. Но можно увеличивать эту долю. Для кого-то заработанные $3000 на продаже альбома – это возможность записать следующий альбом, а кто-то и за $20,000 не запишет.
Если про цифры – то, суммарно, альбом Джамалы ‘All of Nothing’ мы тысяч на 5$ продали. Но это за два года. ONUKA уже перевалила за $5 тыс, хотя релизу чуть больше полугода. Это неплохие деньги.
- А менеджментом концертной деятельности тоже ты занимаешься?
- В случае с Джамалой я занимаюсь всем. С The Maneken мы проработали 7 лет вместе, и у нас случился кризис, из которого мы вышли путем разделения обязанностей.
- Кризис взаимоотношений?
- Это очень похоже на супружеские отношения. И люди вроде хорошие, и дети у них общие, и подходят друг другу. Но три года – кризис, семь лет – кризис.
На самом деле, все произошло вокруг ONUKA. Мы давно дружим с Женей и Натой (Ната Жижченко – солистка ONUKA – прим.). Для Наты наступил ключевой момент – либо она делает что-то, от чего все говорят "вау!", либо она исчезает.
Мы много лет говорили с Женей: "Дружище, ну напиши наконец своей любимой женщине что-нибудь. Лучше тебя этого никто не сделает". Наконец они это сделали. Выходит ‘Look’ (дебютный сингл ONUKA – прим.). Они сами снимают дебютное видео. И мы понимаем, что это запуск, который они скромно делают у себя на кухне.
Надо сказать, что запуск ONUKA происходил на фоне кризиса отношений в проекте The Maneken. Женя перестал писать музыку для себя, полностью переключившись на совместное творчество с Натой, а я не знал, что в этой ситуации делать. В этот момент инициативу взял на себя наш PR-директор Денис Козловский. Он предложил полностью заняться выводом проекта на рынок, но при условии, что Женя будет везде фигурировать как полноценный соавтор проекта, каковым он и является. По сути идея была в том, чтобы ONUKA была презентована как новый проект The Maneken. Надо сказать, что до этого Женя хотел оставаться в тени, чтобы его роль в ONUKA была за кадром. В итоге Женя и Ната согласились с новым подходом, и началась коллективная работа, которая буквально за несколько месяцев принесла ощутимые результаты.
В итоге мы договорились работать полноценно, как компания - сначала выпустили дебютный EP, сделали концертную презентацию проекта в рамках сольника The Maneken (там же сняли шесть треков), выпустили альбом, накануне концертной презентации выпустили live-видео, в котором видно, что все на уровне, без фонеры и красиво, сделали сольный концерт в Sentrum, который прошел с аншлагом, сняли клип на песню ‘Time’. Для съемок взяли рабочую машину Джамалы, запаковались в нее и поехали в Одессу. Все это делалось на деньги, которые мы арендовали в проекте The Maneken.
И все происходило "на коленках" – Ната иногда сама красилась, Леся Патока присылала костюмы поездом. Без режиссера, без продакшна – постановкой руководил Женя в качестве режиссера, ну а я со своим ассистентом ловил на ходу все производственные моменты .
- Хотя выглядит все очень фирмово.
- Да, но мы до последнего в этом сомневались. Мы собираем итоговый материал – я вижу одесские кусты, столбы, каких-то людей. Вся магия пропадает. Я говорю: "Нет, это беда, отправляем на пост-продакшн - все закрашивать, рисовать бетонные ступеньки, ретушировать камни, дорисовывать ребенку зубы, вырезать небо, добавлять стоки и т.д.". Все это длилось месяцы, и клип приобрел свой финальный вид только к середине декабря. Женя с Натой хотели запустить его в предновогодней суматохе, но, к счастью, послушали совет PR-директора, и перенесли релиз на февраль.
- Вы, по-моему, два аншлага в Sentrum собирали.
- Да, и это круто. Проекту восемнадцать месяцев. Все это произошло благодаря работе многих людей, которые находятся в определенном русле и тайминге, и уже много лет не задают вопроса: "А что нам здесь делать?".
Поэтому для нас – это большая победа и достижение, а для артистов – серьезное испытание.
Но на этой почве, за последние четыре месяца, очень многое поменялось внутри Enjoy. Человек, который долгое время у нас проработал, теперь концертный директор у The Maneken и ONUKA. Первый раз у нас такие изменения, но хорошо, что вроде бы мы в итоге все уладили и никого не перехлестнули амбиции.
 |
| Фото Евгении Люлько |
- То есть сейчас вы для них только издатель?
- Именно так. Мы недавно подписали контракт. Меня это в целом устраивает. По Украине сделана львиная доля работы и сейчас они будут обкатывать те первые результаты, которые получили.
Сейчас главное испытание для проекта – это второй тур. Второй альбом, западный рынок. А это очень тяжело.
На Западе – групп миллион. И если ты не живешь там, не ассимилирован, не понимаешь культуры, то шансов мало. Даже Bjork пришлось переехать из Исландии в Лондон, для того, чтобы стать Bjork.
- Ты веришь, что украинская группа может стать успешной на Западе?
- Я жуткий скептик. Я уверен, что для этого надо потрудиться. И не просто упорно делать что-то одно, в чем ты разбираешься. А нужно потрудиться во многих областях и подключить к этому большое количество контактов.
Ну и самое главное - нужно понимать, что музыка создается для слушателей, и работа с западной аудиторией предполагает полное понимание относительно того, что это за люди, что они слушают. Всегда есть определенная коньюктура и в разных странах она разная. У некоторых артистов есть талант в понимании того, что нужно здесь и сейчас, у некоторых есть феноменальные исполнительские или сонграйтерские способности. Для многих западных артистов перелет через атлантику давал противоречивые результаты, поэтому - не попробуешь, не узнаешь (улыбается - ред.) Пути каждого артиста индивидуальны и всегда требуют разбора в деталях.
В Украине точно есть масса талантливый людей. Насколько они понимают, как можно этим талантом распорядиться – вот это вопрос. Нет системы, в которую ты можешь встроиться, и она тебя сама понесет. Это всегда результат совместной работы и артиста и менеджмента.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
Евгений Филатов: В Украине музыкант не может заработать на продаже собственной музыки
Алексей Согомонов о музыкальном рынке: 10 лет назад ситуация была гораздо лучше, чем сейчас
Дмитрий Феликсов: Мы ожидаем сильного роста популярности украинских музыкантов
Организатор The Best City Ua Константин Дудко: Государству не нужно поддерживать шоу-бизнес
